На службе Базелевса.
Летним жарким безоблочным днем, около лестницы, ведушей во дворец Божественного Базелевса, прогуливался военный, привлекая внимание придворных. На быстрый взгляд ему было лет сорок, хотя никто бы за это не поручился. То, что это был военный и ещё с дальнего гарнизона, видно было из далека. Только военные, находящиеся в далеке от столицы, хотят с прямой спиной и с высоко поднятой головой, не привыкшей кланятся каждому встречному. Его лицо было обезображено шрамом, который шёл от левого глаза через всё лицо. Руки его находились в близи меча, казалось, что он ожидает нападения. Так оно и было. Гай Филипп прибыл в столицу со своим начальноком Юлианом с богом забытого гарнизона, который находился на окраине империи. После не удавшегося переворота империя бурлила. Всех мало мальских толковых военных вызывали в столицу, после разговора с Божественным либо получали повышение, либо не появлялись вообще, все их тайны скрывала Золотая Бухта. И вот теперь очередь дошла и до их гарнизона. Взгляд Гай Филиппа не отрывался от ворот дворца. Створки отворились и на крыльцо вышел молодой мужчина, чуть старше тридцати лет. Лицо с правильными чертами, которое передаются по наследству только в семьях аристократов, черные вьющиеся волосы, ослепительная улыбка - всё это сводило с ума многих дам: от простых служанок до патриций. Старший караула вернул ему меч и Гай Филипп шумно выдохнул, значит, Император остался доволен Юлием.
Юлий остановился неспеша надел перевязь с мечом, давая привыкнуть глазам к солнцу, после полумрака дворца солнце больно било в глаза. Но увидев с каким не терпением ожидает его Гай Филип, поспешил к нему навстечу.
- Ну, что сказал Император?
- Всё в порядке, старина, - поспешил успокоить Юлий.
- Да не тяни ты, что он сказал?
- Можешь нас поздравить, я стал командиром легиона, ну а ты - моим помошником!
Сказать, что Гай был ошеломлён услышанным, означало бы - ничего не сказать. Он остановился, как-будто он наткнулся на стену.
- Что ты сказал? Повтори?
- Величайший пожелал, чтобы я за три недели собрал легион из желающих и выступил против Фоки.
- Новый легион? Где мы возьмём людей? И при том, если мне память не изменяет, он будет тринадцатым?
- Половина прибудет из дальних гарнизонов, другую - будем набирать здесь. в столице. А что тринацатый - не беда, или ты стал суеверным?
- Порази меня Зевс, ну и кто пойдёт по собственой воли в легион? Только варвары и всякий сброд, кому нечего терять, а у Фоки почти два легиона, прошедшие ни одну войну. И при том, - тут он перешол на шопот, - сколько шпионов придёт к нам под видом солдат и за каждым нашим словом и действием будут следить.
- Ты прав, но где найти верных людей? Но у меня есть идея, я хочу поговорить с моим дядей.
- Вот тут ты прав, старая лиса точно что-нибуть подскажет.
Ухоженная дорога в окрестностях Костантинополя, по обе стороны раскинулись утапая в зелени раскошные виллы. К воротам виллы патриция Пилотия подъехал всадник и властно постучал в ворота. Когда ворота распхнулись, Скваер, а это был именно он, бросил поводья рабу. «Где хозяин?» - Молодой раб, Юлий его видел впервые, с поклоном ответил: «Хозяин сечас занят, у него важный гость!» «Я спросил: где он, а не кто у него! Пойди и скажи хозяину, что его хочет видеть его племянник!» Раб удалился, а Юлий оглядел виллу - сколько он себя помнил, столько он помнил эту виллу, ещё мальчишкой он часто гостил у дяди. И когда он выбрал военую карьеру, а не карьеру политика. как настаивал его отец, Юлий до первого назначения жил у дяди здесь, на вилле. И у кого ещё спросить совет, как не у дяди, уже сколько сминилось императоров, а дядя как был влиятельным вельможей, так и остался.
Сам патриций, развалившись на подушках, попивая охлажденное вино, слушал рассказ человека, который вернулся с Севера.Там он выполнял тайную миссию под личиной купца, разговор шёл уже больше двух часов.
- Вот так мне удалось стравить снова хазар и славян, и вовремя смытся от них. - Закончил собеседник патриция.
- Да тяжела и опасна служба Божественному на чужбине, особенно среди дикарей, но я надеюсь, товар, что вы привезли от них, окупит весь риск.
- Кстати, о прибыли. Вы не знаете, кому нужны молодые и сильные рабы? Помните тех пятьдисят молодых варворов, которых я купил у этого вождя варваров, что интересно - они все выжили.
- Пятьдесят варваров, ума не приложу.
- Вот и я тоже. Хотел продать их в гладиаторскую школу, там всегда был спрос, но после попытки переворота, школы забиты бывшими легионерами, предавших Божественного. А пятьдесят ртов нужно постояно кормить, платить страже, ведь эти варвары постоянно что-то затевают.
Патриций увидел раба, склонённого в просящей позе: «Я же велел меня не беспокоить!» «Там приехал молодой военный, и он говарит, что он ваш племянник!» «Что ты сказал? Мой племяник? Так веди же его скорей суда», - и уже, обращаясь к купцу: «Я прошу меня извинить, мы продолжим беседу после. А пока одыхайте.» И он поднялся на встречу Юлию.
Они обнялись, Юлию показалось, что дядя стал меньше ростом и как-то усох.
- Дядя, мне надо срочно с тобой поговорить.
- Я слушаю тебя, мой мальчик!
- На едине!
- Да, да, конечно, пойдём в дом.
Зайдя в дом, Юлий поведал Пилотию о разговоре с Базелевсом и о опасениях Гай Филиппа.
- Да, старый вояка прав, тебе нужны верные люди у тебя в легионе.
- Но где их взять? Если ты знаешь - подскажи? А кто это у тебя, что за скользкая личность?
- Это, ты прав - скользкая. Один из тайных агентов Божественого, только что провернул одно задание среди варваров, постой - вот кто нам может помочь. Он рассказал мне одну историю о молодых варварах, которых предали одни и продали ему другие, и он их продаёт.
- Ну и что? Мне какое дело до варваров?
- Варвары честны и преданны, как сабаки, и кто им даст свободу - умрут за него.
- Ты хочешь сказать, что если я им дам свободу и предложу службу в легионе, то они будут мне верны больше, чем кому-либо?
- Да, имено это я и хотел сказать.
- Но у меня нет денег - это раз! И при том, варвары сильны - это бесспорно. но не обучены.
- Деньги пусть тебя не беспокоют, а обучить, я думаю, их сможет Гай Филипп.
- Дядя, ты спас меня!
2
Юлий и Гай Филипп стояли у крыльца загородного дома Юлия и смотрели, как в ворота въезжают клетки, поставленые на колёса. По крыльцу застучали коблучки. Обоих это звук заставил повернутся от не приятного зрелища, как стража пиками и плетьми выталкивала из клеток людей, одетых в лохмотья. На обоих дыхнуло запахом лаванды. К ним спускалась младшая сестра Юлия - Елена. В легком летнем платье она походила на красивую бабочку, порхающую вдоль цветов.
- Брат, ты купил диких животных?
- Как ты здесь оказалась? Я же сказал отцу, что этот дом мне нужен для резеденции, и чтобы никто из семьи здесь не был!
- Ну братик... - как в детстве залепетала Елена. Она знала, что брат не сможет ей отказать. И тут её взгляд ушёл отлица брата: - Ой, бедные!
Оба мужчин повернулись туда, куда указывали глаза Елены, где сильно худые люди, помагая друг другу, стояли посреди двора.
- Оставайся здесь! - сказал Юлий сестре, а сам с Гай Филиппом направился к варварам. Юлий знаком показал стражам, что они могут удалится. И когда варота закрылись за повозками, он начал осматривать людей, которых со слов Гай Филиппа уже прозвали «личной гвардией». Он смотрел в глаза людям и никто не отводил взгляд. В этих взглядах было всё: усталось, вызов, злость, но не было страха и затравленного выражения, чего он опасался и про себя подумал: «Дядя как всегда оказался прав«. Тем временем место в воротах заняли два легионера из ветеранов, которые уже не могли нести службу в легионе, но проведшие всю жизнь на службе. и Юлий направил их к себе в загородный дом, где они составляли охрану, как и прислугу дома. Так уж повелось ещё от деда Юлия - в их домах не водилось рабов. Юлий собрался с духом - первый раз ему было тяжело начать речь, хотя ораторскому исскуству он учился у лучших мастеров Константенопаля. «Я, Юлий. командир тринадцитого легиона божественого Базелеаса!
Мне нужны воины, я предлагаю вам свободу в обмен на воинскую службу императару!» Из нестройной шеренги раздался голос с сильным акцентом: «Если нам не нужно будет убивать друг друга, то мы согласны, и ещё: мы нужны тебе или Базелевсу?» - говоривщий был как и все высокго роста, рыжие, давно не мытые и не чёсаные, волосы обрамляли худое лицо, серые глаза с легким прищуром смотрели в интересом. «А он не так прост.» - сказал на ухо Юлию Гай Филип. И уже громко сказал: «Вам не придётся убивать друг друга, вы поступаете на службу к императору?» «К императору или к нему?» - опять спросил рыжий и указал рукой на Юлия. «Ко мне, и я клянусь, что не предам вас!» - это был сильный ход, историю этих людей он знал от дяди. Он увидел по лицам, что его слова попали точно в цель. Наступила пауза и опять рыжий сказал за всех: «И мы призывая богов в свидетели, клянемся, быть верными тебе!» «А теперь вас отведут туда, где можно будет помытся, а потом вас покормят.»
Вечером, зайдя в помещение. отведённое для его «гвардии», Юлий был удивлен: на его смотрело пятьдесят молодых лиц, многим небыло и двацати. Все они были уже пострижены. как легионеры, по римской моде - выбритые подборотки. «Я уезжаю, вместо меня остается вот он!» - и он указал на Гай Филиппа. «Он займется вашей подготовкой, все его приказы испалнять как мои!»
Ночь, бесмятежная летняя ночь, луна светит как начищенный таз, заглядывая в окна импровизированной казармы. На соломеных туфиках спят, забывшись сном, молодые древляни. После пропахшего гнилой водой трюма, тюфики, набитые соломой, кажутся чем-то волшебным. Первый раз уже за несколько месяцев они спят с полными желудками и без кандалов, чем не вирий! А воевать, видно на судьбе так написано. Учить будут, чему? Убивать - дело не хитрое, жизнь научила.
Черз десять дней Юлий смог вырватсья в свой загородный дом, все эти дни он провёл, пытаясь с нуля организовать легион. Проверял прыбывших из дальних гарнизонов, проводил набор в городе, ругался с финансистами и провиантщиками. Ворота открыл молодой легионер и отсалютовал как положено, что удивило Юлия - ведь это должен быть кто-то из его «гвардии». Значит Гай Филипп не теряет времени даром, если он организовал уже караульную службу. «Где Гай Филип?» - спросил он у часового. «На заднем дворе! Проводит треннировки по тактике!» - прозвучало в ответ, что ещё больше удивило Юлия. И он отправился на задний двор, где они с Гай Филиппом задумывали проводить треннировки. С заднего двора раздался грохот, но грохотом это могло показатся для человека не сведушего, по этому звуку он понял, что когорта сомкнула щиты, отрывистая команда и грохот повторился, первая шеренга присела на колено, а вторая накрыла их своими щитами. Юлий повернул за угол дома и картина, что мыслено он себе создал, повтарилась наяву. Когорта укрылась щитами и замерла, перед ней вышагивал Гай и смотрел - нет ли где зазоров. «Когорта, в боевой порядок!» - рявкунул он, но не зря про Гай Филиппа говарили, что у него глаза на затылке: «Смирно!» Кагорта замерла и, как один человек, отсалютовала. «Какие будут приказания?» «Когорте в казарму - отдыхать, старший цетурон - с мной!» «Малиус!» - отдал приказ Гай Филипп. Из строя вышел легионер. Только по серым глазам Юлий смог узнать того, кто вел с ним переговоры. «Когорта, на лево!» - прозвучала команда. На повороте шиты поднялись и опустились, но до уха Юлия долетел металлический звон, кто-то видимо не четко выполнил команду и задел своим щитом щит соседа. «В казарму - марш!» Четким шагом строй проследовал в казарму.
Когда они вошли в дом, Юлий не мог дождатся, пока слуга поставит перед ними холодное вино и уйдёт.
- Во имя всех темных богов, как тебе это удолось? Как?
- Готов признать, что твой дядя, этот старый лис, оказался прав. Они сильны и выносливы и в первую очередь молоды, они ёще в таком возрасте, что всё впитывают как губка. И у них есть сильное желание научится, что их отличает от обычных навобранцев, которых я повстречал за свою жизнь не мало, у них видно сильно запало, что их предали одни и продали другие.
- А ты от куда узнал? Я тебе этого не говорил!
- У них есть один постарше - Грюн или Гюнюм, ни как не могу правильно выучить, так вот он сведущ в медицине. Я думаю рекомендовать его доктору легиона. Но это не главное. Ты же знаешь, что меня мучает нога после компании в Африке, вот он увидел. что я ковыляю и дал мне мазь втирать. Вот я и расспросил его о том. как они попали суда. Да, и вот что я думаю: пора их переводить в общий лагерь, пока никто не прознал про твою «личную гвардию», лучшего повода отправить тебя на дно Золотой бухты не придумаешь.
- Хорошо, старина, так и сделаем!
3
Вечер, лагерь тринадцатого легиона, в окресностях Константинопаля, везде суета. Завтра перед ликом Божественного они присягнут на верность Восточно-Римской империи и официально станут тринадцатым легионом. Большинство в сотый раз проверяют аммуницию - всё ли в порядке, и посматривают на своё правое плечо, где ещё не успев поджить красуется надпись «13 легион». Только около палаток пятой когорты, расположенной в центре лагеря около палатки командира легиона, стаял стук и треск. На маленькой площадке пред палатками земля была утоптана до твердости камня. Рубились на деревяных мечах несколько легионеров. Проходяшие мино них легионеры с других когорт только вжимали головы в плечи, когда эти гиганты наносили друг другу удары. Раздетые по пояс со смазанными сажей деревянными мечами, чтобы было видно пороженное место. Проигравший выбывал. И вот осталось два последних бойца, они медлено начали подходить друг к другу. Было видно, что не первый раз вот так встречаются в учебной схватке. «Ну держись, Михайло!» - крикнул один с рыжей головой. Мечи замелькали с токой скоростью, что постороннему наблюдателю виделись только смазанные движения. И тут же раздался шлепок, и раздасадованный голос произнес: «Ящер тебя задири, Мал!» «Шевелись быстрей!» - прозвучал ответ. «Да не научусь я не в жизнь рубится на этих кухонных ножах!» - ответил Михайло и с дасады швырнул треннировочный гладий. «Плохому танцору знаешь что мешает?» «Плохой танцор - хороший отец!» - тут же подал голос Горюн. Взрыв хохота прокатился по площадке, наблюдавшие за этой картиной легионеры с других когорт, только головами покачали, да что с них возьмёшь с этих варваров . «Ладно, пошли мыться! Вон кто-то скачет, поди опять Гай строить всех будет», - сказал Мал и вся когорта с шутками пустилась бегом к бочкам с водой. Но долго им плескатся не дали, как только всадник спрыгнул с лошади и зашёл в командирскую палатку, из неё вышел Гай Филипп и что-то прокричал трубачам. И поплыл над лагерем медный голос трубачей «Общий сбор».
Гай Филипп смотрел, как строился легион, и не скрывал раздражения, медленно - очень медленно, если первые пять когорт уже стояли в строю, то в конце колонны ещё гремели шитами поправляли линию. Взгляд упал на пятую когорту, всё было в порядке. Пятая - одна из первых выстроилась и доложили и о готовности. Про себя подумал: «Попробывали бы они у меня опоздать!» И когда последние из когорт выровнялись в линию, Гай Филип доложил Юлию: «Легион построен!»
Юлий вышел вперед и вскинул вверх руку: «Легионеры! Все знают, что завтра назначен день торжественной присяги! Но империя нуждается в нас уже сегодня! В городе в нижних кварталах бунт! Нам поставлена задача: перекрыть эти кварталы, чтобы беспорядки не перекинулись на другие кварталы. С мной идут!...» И тут Юлий сделал паузу. Стаявший рядом с Малом в строю молодой офицер Василиус, только что закончивший военую кафедру и назначенный командиром их когорты, прошептал: «Только бы назначил нас!» Мал так же шопотом ему ответил: «Куда спешишь, головы лешиться всегда успеешь!» «Первая, вторая, четвертая и пятая когорта!» - сделал свой выбор Юлий.» Остальным быть готовыми выступить за нами! Первая, вторая, четвертая и пятая на месте, остальным разойтись!»
Быстрым шагом четыре кагорты вошли в город, подходя ближе к нижнем кварталам, где в основном жила беднота, были заметны дымы от пожаров. Гай Филипп, раставляя легеонеров по улицам, давал строгий наказ ни в коем случае не заходить за границу квартала, но если толпа попробует пройти в эту часть города, есть призказ: «Убивать!» Половину когорты Гай увел с собой, оставшаяся часть под командованием Василиуса принялась возводить поперёк улицы загрождение. С квартала слышался шум толпы, то там - то здесь поднимался дым пожаров.
И вдруг совсем в недалеке раздался отчаянный женский крик: «Помогите!» « Вы трое с мной!» - указал Василиус на Мала, Михайлу и Павку. И сам бросился на крик. Мал только плюнул с досады, а Павка покрутил у веска: «Он что, дурак! Гай же сказал, чтобы ни кто в квартал не заходил!» «Давайте за ним, пока ему там голову не оторвали!» И Мал пустился в след за Василиусом. Трое древлян догнали Василиуса на повороте. Там пятеро, одетых в обноски мужчин, остановили богатые носилки, чернокожее носильшики стояли рядом, не решаясь вступится за свою госпожу. Оборвацы хохоча достали из насилок молодую женщину, она отчаянно отбивалась и звала на помощь. Увидев легионеров, один из оборванцев бросился на утёк. Остальные достали из-за пазухи ножи и один приставил нож к горлу женщине... Василиус всем своим видом показывая кто хозяин положения, сказал: «Эй вы, бросайте ножи!» «Если вы только сделаете шаг в нашу сторону, я её зарежу, как курицу!» - закричал оборванец державший нож у горла женщины.Василиус остановился в замешательстве. Мал и Михайло переглянулись. «Да пусть режет ,командир, нам оправдыватся не надо будет, скажим, что нашли этих на трупе, а в приказе стоит четко: кто убивает, тот будет убит на месте!» - сказал Мал и сделал шаг к бандитам. Оброванцы уставились на него, кто держал жертву крикнул, но голос его выдал - крик больше походил на истереку: «Ещё шаг и я её зарежу!» «Да режь!» - как можно безразличней сказал Мал. Он видел, как Михайло достал швырялный нож и как от страха перестала кричать женщина, она была молода и красива, только слёзы оставляли дорожки на её красивом лице. Она слушала этого рослого варвара в доспехах легионера, что это был варвар не остовляло сомнения - его акцент. И тут на неё лицо брызнуло мокрым и оборванец, что держал её начал оседать, она увидела, что у него из глаза торчит рукаять ножа... силы покинули её. И только Мал услышал знакомый звук летяшего ножа, рассекающего воздух, он молниеносно вытащил мечь и рубанул одного по шее, быстро развернувшись, достал второго остриём меча по горлу, кровь брызнула фонтаном. Оставщийся в живых, шагнул к нему на встречу с занесённым ножом, резкая острая боль пронзила печень и уже труп свалился подноги Малу. «Берите свою госпожу!» - обращаясь к темнокожим, сказал Мал. «Командир, надо уходить! Пока тут не собралась толпа!» - и в потверждении его слов послышился топот ног.
4
Василиус стоял столбом, он никогда не мог себе представить, кем он командует. Прошёл какой-то миг и вместо уверенных в себе бандитов - четыре трупа. Его дернули за руку: «Уходим, командир!» Топот ног раздавался совсем рядом, он побежал в след своих легионеров, но сильный удар в голову бросил его в темноту. Метко пущенный камень из пращи угодил ему в голову.
Мал почуствовал не ладное и повернул голову назад, растянувшись во весь рост лежал Василиус, с головы сочилась кровь. Мал не думая ни о чём бросился к нему, прикрываясь от летяших камней шитом, силой швырнул шит в набигавшию толпу и взволил Василиуса на спину.
Михайло забежал за угол и остановился, взгляд его упал на витрину лавки, закрытую деревянной не то колиткой - не то воротами, через все ворота шёл бронзовый навес. Михайло вцепился в него в надежде оторвать. Из-за поворота выскочил Павка: «Где Мал?» «Он Василиуса тащит!» «Что он сам ногами перебирать не может?» Из-за паворота выбежал и Мал с Василиусом на плечах. «Павка, хватай этого и дуй к нашим, Мал помоги оторвать!» - крикнул Михайло. Мал передал Павке командира, сам ухватился рядом с Михайлом за полосу бронзы. «На кой лад тебе эта железка? Или в лавке решил пошарить?» Михайло сцепив зубы не отвечал, на руках и на шее вздулись вены как сытые удавы. Мал почуствовал, как навес начал поддаватся, раздался треск и оба чуть не завалились на спину. Из -за угла выскочили преследователи. Михайло с криком «Пригнись!» взмахнул навесом - сразу трое опустились на землю. Мал услышал треск разбиваемых голов, на него брызнуло кровью и ещё чем то серым. «Медведь чертов, аккуратней не можешь?» «Уварачивайся!» - прозвучало в ответ. Мал выхватил свой меч, левой рукой вытянул из ножен ещё и меч Михайлы. «Тебе он ни к чему!» - встал рядом с Михайлом. Вдвоем отбили превый натиск. Толпа на миг остановилась, передними стояло всего двое - двое, покрытые чужой и своей кровью, но кто шагнет - первый примет смерть, идти на верную смерть никому не хотелось. Мал пользуясь передышкой обтер пот со лоба тыльной стороной руки и тут до его уха долетел звук. Этот звук издает когорта, идя, сомкнув щиты, приставным шагом, и его нельзя не спутать ни с чем. Он повернул голову, на него двигалась стена шитов перегородившая поперёк всю улицу, ощетинившись копьями. «Миха! В лавку!» - крикнул Мал и сам прыгнул. Михайло всегда жил по принципу - кто меньше расуждает, дольше живёт, скакнул за Малом. Толпа разразилась проклятьями, но увидев стену шитов и лес копий, в ужасе бросилась назад, сметая всё на своём пути, топча тех, кто не удержался на ногах.Так закончился ещё один стихийный бунт.
Часовой, выставленный около платки Гай Филиппа, только втягивал голову в плечи, когда из палатки доносился рык Гай Филиппа, он не был в городе, но уже слышал, что там отличились несколько легионеров с пятой когорты. И эти легионеры сейчас находятся у Гай Филиппа, что приводило в недоумение, за что он их так?
В палтке вытянушись по стойке «смирно» стаяли уже отмытые от пота и крови, в начищенной до блеска амуниции Мал, Михайло и Павка, Василиуса отправили в лазарет, что избавило его от разноса. Из более получасового монолога Гай Филиппа они узнали о себе много интересных вещей. По словам Гай Филиппа пред ним стояли не легионеры пятой когорты, лутшей когорты легиона, которую своими руками из отбросов человеческого матиреала лично слепил Гай Филипп. А что-то деревянное, покрытое волосами, вместо голов ночные горшки, куда испорожнился весь Константинополь, и эти чудовеща получились при совокупление мифических животных с лесными демонами. Потому что только эти сушества не могли бы понять четкий приказ «не входить в нижние кварталы!!!» При робких попытках сказать, что они выполняли приказ командира когорты, сыпалась такая отборная брань и такое описание их командира, что к спору как-то сразу пропадал весь интерес. Но всё-таки запас ругательств иссяк и у Гай Филипа: «Отправить вас чистить нужники, вместо присяги, но Божественный изъявил желание видеть ваши свинячье рожи! Да и ещё...» - уже другим тоном: «По велению Императара вам троим жалуется звание «Старшего Легионера» с повышением жалования.» Видя, как у троих лица начали расплываться в улыбке, рявкнул: «Пошли прочь с глаз моих!» Все трое отсалютовали и направились к выходу из палатки. «Мал!» - догнал их голос Гай Филиппа. Мал развернулся. «Пока ваш командир не может выполнять свои обязаности, ты остаешься за него!» «Слушаюсь!»
Когда они вышли из палатки, каждый набрал полную грудь воздуха вдыхая утрению прохладу. «Ну что, пошли поспим хоть часок, до подъёма! Боги дадут день, а Гай задание на него!»
Полдень, солнце, стоящее в зените, палило не щадно, над легионом, построенным ровными квадратами парило марево. Мал, как и все, смотрел на трибуну под новесом, от куда вещал уже третий аратор и нёс очередную ахинею. По случаю присяги пришлось одеть шлем Василиуса. Мало того, что он был с гребнем как у павлина, ещё и большой в добавок, пришлось одевать под шлем шапочку. Теперь пот ручьяни тёк по шее под панцырь. Михайло, стаявший рядом, шепнул: «У хазаров по-проще было!» Прошло ещё два оратора и вот на трибуну поднялся Юлий и начал произносить слова присяги верности легиону и двухглавому орлу. Мал механически повторял слова клятвы, а про себя подумал: «А, Михайло прав. Чем-то это до жути похоже на то, как было с хазарами, вот только бы закончилось бы подругому! Поживём-увидим!» «Клянусь!» - повторил за всеми Мал. Вот поднялся на трибуну Базелевс. Мал слышал разговоры, что он сам поднялся до венца через военную карьеру, значит, был солдатом. И в подтверждение мыслей Мала, Базилевс был краток, несколько слов благодарности за подавленный бут, и поставленая задача, выдвинутся на встречу легеонов Фокки и остановить их продвижение до подхода основных сил. Выступать прямо сечас! Юлий, встав перед легионом, отдал приказ: «Легион! Походным шагом марш!»
Вот под такие слова началась новая дорога ребят из затерянных в дремучих лесах деревень...
5
Что придумает Гай Филипп с непослушной когортой, гадал весь легион. Да, пятая опять отличилась, ведь могли же позвать на помощь, расправа для многих могла показатся поощрением. Добыть для легиона продовольствие, то есть впрямом смысле слова ограбить какую-нибудь деревню. Для любой другой когорты это значил бы празник.
Мал шёл справа от колонны когорты и вспоминал карту, которую показал ему Гай. Вокруг крепости много деревень и даже какие то усадьбы. Но ограбить деревню по праву силы и войны - впервые Мал был не уверен в себе, сможет он одать такой приказ? У всех в памяти были свои воспоминания, когда приходили к ним в деревню княжьи люди за данью. Забирали всё под чистую, да и кто мог что сказать здоровым воружённым молодцам. Память услужливо показывала воспаминания из его жизни: заплаканные бабка и мать, сидящего с каменным лицом деда, сложившего натруженные руки на кастыль. Переворачивающие всё верх дном воруженных дружиников князя, они не столько искали, сколько ломали, наслаждаясь вседозволенностью. Ухмыляещиеся рожы - ну попробуй что сказать?! Мал глядя на проходяший строй своих ребят не мог представить, что они тоже так смогут, хоть жизнь и заставила каждыго обозлиться на всё и всёх.
Из дум вывел Сила - один из десятка Павки, отправленных вперед когорты.
- Мал, в переди удобная роща для привала. - Сказал он отсалютовав.
- Хорошо, прочишите рощу полностью. Коста! В роще привал!
Не большая рощица приняла уставшую когорту, укрыв от палящего солнца. Люди, уставшие от долгого перехода, устало вытягивали ноги. Мал снял с головы надоевший шлем и прикрыл глаза. Рядом, собрав вокруг себя кучку ребят, о чём-то рассказывал Горюн. Разговор шёл о том, как казнят разбоников и злодеев разные народы. "У нас всё просто за ноги к двум деревьям, вжих.... и вся не долга. Тут, когда нас в город отпускали, сжигают на главной площади, а у полян, мне рассказывали, на кол сажают!" "Да ну?!" - вырвалось у кого-то. "Вот тебе и да ну. Затачивают кол, чтобы сверху не больше пальца было, толстый конец зарывают в землю. Кол жиром натирают и сверху татя сажают. Если мужик крепкий может, до двух дней сидеть..."
К Малу подошёл Михайло, уже вдвоём дослушали рассказ Горюна. От края рощи донесся не понятный шум, все схватились за оружие. Из-за деревьев появился Павка, ведя кого-то в лохмотьях на вытянутой руке. С далека могло показаться, что Павка ведёт девчёнку подростка - длиные золотистого цвета локаны падали на худые плечи. Только когда Павка подвел ближе, стало видно, что это худой мальчишка с грязным, но смазливым лицом. Мальчишка отчаянно вырывался, пытаясь достать Павкину руку и укусить, за что получил пару подзатыльников.
- Павка, это что за чудо-юдо ты паймал?
- Да вот, спал под деревом, кто такой не говорит!
- Да, отпусти ты его! Никуда не денется.
Мальчишка затравлено оглядывал собравшихся вокруг него легионеров. "Ну и чей ты будешь, подстрел? И что ты тут делаешь?" - спросил у него Мал. "Подстрел" Мал сказал по древлянски. Мальчишка встрепинулся, когда услышал, и тут же мужество покинуло его и он разрыдался. Слезы оставляли мутные дорожки на его лице. "Горюн, возми мальца к себе в телеги, накорми и расспроси, если сможешь!" Горюн обнял паренька за худые плечи: "Пошли с мной сынок, поешь".
"Когорта! Выходи строиться!"
Примерно через час Мала, идущего впереди колонны, догнал хмурый Горюн. "Ну, говори, что узнал?" Рассказ Горюна заставил Мала заскрежитать зубами.
Было так: Мать мальчишки продали в рабство хазары богатому византийцу, от него и родился Зарян. Так звали мальчика, когда он подрос, его отправили на загородную виллу, видимо, чтобы не смущать отца. И всё бы ничего, но был на вилле старший надсмоторщик - бывший гладиатор, который тащил к себе в постель мальчишек. Друг Заряна повесился после такой ночи и вот теперь черед настал Заряна. Он не стал дожидаться пока его поволокут на ложе и сбежал. Мал шёл молча, потом его глаза загорелись. "Если мне не изменяет память, то вилла это вон там" - он указал рукой в сторону темнеющей на горизонте усадьбу. "Говоришь на кол сажают?!" "Мал не сходи с ума!" "Когорта! Правое плечо вперёд! А ты кол готовь!"
|
Давай, командир, 
