(по возможности осиливаем, господа! ;)

Заваливающееся за горизонт солнце стремительно переставало дарить и без того скудное тепло. Лес заиграл багрянцем его закатных лучей, постепенно уходящим к самым верхушкам лесных исполинов и отдающим землю во власть сумрака и подступающей из низин неуютной прохлады. Природа уже начинала отходить ко сну, и в воздухе повисла вполне осязаемая тишина: можно было отчетливо услышать ворона, рассекающего в бреющем полете над головой, и отдаленные гулкие поскрипывания того или иного из лесных великанов, поймавшего в свои необъятные кроны верхние ветры, недосягаемые для более молодой поросли… поэтому треск ломающихся кустарников на фоне этой нечаянной идиллии был различим чуть ли не на границе слышимости и так же диссонировал с общей картиной, как если бы в разгар свадебной церемонии в торжественно-проникновенную речь Свадебной Феи и придыхательные клятвы возлюбленных вторгся басовитый храп одного из заскучавших в ожидании банкета гостей, многократно усиленный мощной акустикой сводов Серой Пещеры.
По мере приближения источника шума к звукам гибнущих кустиков примешивалось бубнящее чертыхание, судя по интонациям, беззлобное, растерявшее в борьбе с ненавистными буераками весь свой эмоциональный окрас. С очередным раскатистым треском из прибрежных зарослей показались две внушительных атлетичных фигуры. Повстречавшись хотя бы с одной из них в темных переулках полуночного Палантина и услышав хриплое «Денишкай нибагат?», мирный житель непременно бы исторг из себя грамм 200-300 зловонной сути, прежде чем вник в содержание «безобидной» просьбы. Да. Это были орки!
Однако следует отбросить предрассудки. Это были отнюдь не головорезы, промышляющие члено- и другимичастямителавредительством, а два представителя грозной расы, посвятившие себя тонкой науке выживания (а, по возможности, и процветания) в дикой природе. Их неординарность выдавала несвойственная богатырской комплекции мягкая поступь. Но с вертляво-мельтешащей грацией балерунских эльфов она не имела ничего общего. Так двигается полуторацентнерный тигр, остающийся неуслышанным до финального смертельного броска. Соответственно, все те звуковые аккомпанементы, предваряющие их появление, создавались не ими.
Вслед за орками из сгущающихся сумерек, оставляя за собой ровную просеку и взметая ковер из листьев различных оттенков огненного, выкатилось нечто, напоминающее укрупненный вариант печки-буржуйки, только без трубы. Дополнительное сходство придавал клубящийся из недр гремящей жестянки пар. При ближайшем рассмотрении во всех этих нагромождениях дымящего металла можно было распознать гнома в полном боевом облачении, упакованного в неприступную броню до самых ногтей и пяток. В отличие от его спутников ходьба гнома напоминала движения человека в воде: вязкие и с натугой. Было заметно, что бедняга уже очень продолжительное время тащит на себе дневную выручку пункта металлоприема и кажется не раз за это время проклял ненавистный закон всемирного тяготения.

* * *

- Ну вот скажи, друже, какого Торина ты разрядился, словно возвращаешься с кузнечной ярмарки? – вопросил Адэбайор, обернувшись в ожидании отстающего гнома. Он был выходцем из старого и уважаемого семейства, но слегка помешанного на аристократических манерах. Одним из следствий этого были нескончаемые упражнения членов рода в придумывании своим отпрыскам звучных имен. Предполагалось, что это будет выгодно отличать их представителя в борьбе за клановую власть на фоне менее благозвучных Урук-Хаев и прочих Хонгильдонов.
- Ведь всем в округе известно, - продолжал Адебайор – что охота в здешних местах – занятие странное и непривычное по первости. Будь ты хоть в одних портках, но если вышел на косолапого с рогатиной, которая в другое время годится лишь для вынимания горшков из печи и даже от бешеной собаки не спасет, то считай, удача непременно будет вести твою руку в схватке с косолапым. Но горе тебе, если налетишь на хозяина леса к примеру с копьем, которым только что с таким успехом поверг секача. Тогда уж не спасут пусть даже самые крепчайшие латы и панцири! Вскроет как консервы и отьестесствует до такой степени, что надолго забудешь дорогу в охотничьи угодья… если вообще живым уйдешь. И так со всеми почти зверьми. Толи заговоренные они, толи само место это проклято… Еще хорошо, что зайцы прощают оплошности и просто улепетывают куда подальше. Иначе совсем уж было бы худо. Хвала тому неизвестному охотнику, которому когда-то удалось подобрать орудия, разящие каждого конкретного зверя. – и чуть слышно добавил – И земля ему пухом…
Сопящий и ковыляющий в развалку, словно пупс-переросток, Ван Перси никак не стал комментировать адресованное ему поучение. Лишь, поравнявшись с широкоплечим орком, поднял на него исполненные неимоверной тоски и усталости и необычно широкие зрачки глаз и, издав протяжный как гудок паровоза вздох, продолжил сгорбленное, но упорное продвижение прямым курсом. Его растрепавшаяся и набравшая гроздья репея борода ежеминутно грозила попасть под тяжелые кованые сапоги и стать причиной большого конфуза. Два его компаньона, скорее всего, не отказались бы от подобного представления.
Вообще гнома звали Перси, но вся его родня свято и рьяно берегла свои глубокие корни и готова была до сипоты в голосе доказывать, что они являются потомками редкой заморской ветви гномов, происходящей из предместий сказочного города Хамстардам. По их утверждениям в тех местах всё население носило рядом с именем приставку Ван, и они будут неизменно сохранять это своеобразное национальное наследие. К слову, сородичи Ван Перси сохранили в первозданном виде еще кое-какие традиции далекой родины, но о которых предусмотрительно предпочитали помалкивать.

* * *

Быстро клонившийся к закату день должен был стать для Ван Перси первым боевым крещением на охоте. Почти всю прежнюю жизнь он не отходил далеко от своей кузницы в подземных чертогах гномов, и потому рассказы нередко появлявшихся там гостей будоражили воображение юнобородого Перси. А два орка, зачастивших в обиталище гномов и красноречиво расхвалявших свое мастерское искусство выделки шкур, буквально заразили его романтикой охотничьих рейдов. Они же без лишних разговоров согласились стать своего рода гидами для начинающего «грозы зверя и дичи». В свой первый охотничий поход Ван Перси собирался как в парадный хирд: из всех своих запасов надел самые сверкающие и бликующие доспехи, а в бороду вплел атласные и золотые ленты. На гОре орков местом общей встречи была избрана окраина леса, а не массивные древние ворота, оберегающие подземное царство гномов в смутные времена, и потому убеждать Перси повернуть назад, проделавшего до точки сборов уже приличный путь, и в голову которого начали закрадываться первые нотки сомнения в выборе облачения, было бессмысленно.
Убедиться в полном несоответствии своего наряда намеченного мероприятию - для гнома не стало делом долгого времени. Уже после преодоления первых цепких кустарников, которые орки попросту перешагнули, и, обменяв несколько своих праздничных лент на менее вписывающиеся в наряд колючки, Перси заметно приуныл, машинально подсчитав в уме понесенные финансовые затраты на дорогие украшения. Однако это было только еще начало лесного ада для маленького жителя подземелья…
Особым цинизмом отметились птицы, распугиваемые шумным передвижением гнома. Недовольно щебеча и закладывая напоследок вираж над сияющими на солнце доспехами, они нередко злобно и точно оставляли чертящие следы своих маленьких метательных орудий на зеркальной поверхности брони, не предполагавшей даже в самых страшных своих мифриловых кошмарах подобного надругательства.
Тут же следует упомянуть, что создаваемый гномом уровень шума, приправленный набиравшими силу по мере продвижения в чащу витиеватыми проклятиями, был до того непривычен под здешними зелеными сводами, что вся местная дичь разбегалась задолго до приближения к ней на расстояние видимости.
Окончательно последний робкий налет охотничьей романтики был развеян, когда троица вышла на крутой берег мелкой лесной речушки и некоторое время следовала вдоль его кромки, относительно чистой от всякой растительности… Это и подвело Перси. Расслабившись и поубавив внимания за дорогой, он даже чуть быстрее стал семенить, пытаясь поспеть за широкошагавшими орками… как вдруг очередная примятая им коряга неожиданно сильно отпружинила, оставив гнома балансировать на одной ноге на самом краю коварного обрыва. Он пару раз нелепо взмахнул руками, неестественно выгнулся назад и простер руку в последней отчаянной попытке за что нить схватиться. Почти также тянут ручки младенцы, пытаясь дотянуться до погремушек.
Однако удержаться за воздух ему не удалось, и под изумленные взгляды запоздало обернувшихся следопытов Перси как поверженный эпический воин устремился кубарем вниз навстречу речке, приветливо распахнувшей свои студеные объятия, подпрыгивая на выступах и выдавая скороговоркой сбивчивые проклятия. Разобрав некоторые из них, даже закаленные пикантной атмосферой шумных таверн орки смущенно переглянулись.
Адебайор стремительно бросился вниз по крутому склону доставать Перси на берег и сливать из его металлической запазухи мутную воду вперемешку с водорослями. Опасности положение Перси не представляло, но пострадавшая честь требовала безотлагательного вмешательства.
- О! Белый! Старик будет рад вернувшейся животине! Хыыыыы! – Адебайор с гномом обернулись. Посреди учиненных Ван Перси при кувыркании с обрыва разрушений стоял доселе молчавший Это’О и держал за длинные уши бело-розовое месиво. Только сами уши и их необычайно белый цвет выдавали в кровавой лепехе бывшего любимца хозяина Серой пещеры.
У Это’О была крайне непростая судьба. Будучи еще в раннем детстве брошенным без присмотра и воспитания, он сильно отставал в развитии даже от своих недалеких сверстников. Это восполнялось присущей его расе живучестью и пытливым умом, словно природа компенсировала таким образом ущербность родителей. Его неотъемлемой чертой была привычка, завидев что-то новое для себя, замирать, вытягивать в направлении предмета оторопи палец и выдавать короткое либо протяжное «О», в зависимости от степени изумления. А так как родители даже не утрудили себя с придумыванием имени потомку, то среди окружающих постепенно закрепилось такое необычное обращение к чуднОму орку. Мнения самого Это’О никто не знал. Оно по всей видимости отсутствовало.
- Мда, теперь требовать от старца награды за поимку любимчика будет по меньшей мере нелепо, - почесал подбородок Адебайор – Ну да не очень то и хотелось его зачарования на суточную шустрость. Мы и так справляемся, верно, Перси!? Поспешишь, гаргулью насмешишь! А ну ка, - он рывком поднял с земли гнома, безмолвно хлопавшего ресницами на свой негаданный трофей, - Становись! Отряхнись! Вперед к ночлегу устремись! Вон, солнце уже прячется, а мы без факелов. Кто ж знал, что наш низкорослый друг отправится на охоту натертый как медяк и неповоротливый как сундук!?

* * *

Спустя некоторое время, вся эта небольшая компания и предстала перед читателями, вдохновенно фтыкавшими в описание пейзажа осеннего вечера.
Это’О, оставив остальных позади, скрылся в очередных зарослях и через пару минут сумерки разрезал его громкий возглас «О! Нашел! Сюда!». Друзья поспешили на клич, и вскоре их взору открылась уютная опушка с поваленным от грозы деревом. В ход пошли расчехленные топорики, огниво, и наконец, тьма резко отлетела к ближайшим густым кронам.
Орки подкатили к костру поваленный ствол, уселись на него и принялись оживленно разбирать свои котомки. Ван Перси расположился сваленных в охапку ветках с другой стороны огня и впервые с самой зари стянул с себя броню, ставшую за день непосильной ношей. В плечи моментально ударила ноющая волна, телу хотелось взмыть в воздух… но его удерживали многопудовые поножи, заботливо оставленные Перси после страшилок про озабоченного медведя.
- Вооот! Моя гордость! – Адебайор победно извлек из мешка пузатую бутыль. Языки пламени едва просматривались через ее темное содержимое. – Это вам не компот, который тщедушные эльфы прозвали элем и с которого косеют после двух глотков. Это истиннейший мардокский грог высшего качества и десятилетней выдержки! Только в высших кругах подают… орочьих, разумеется. Нежных эльфов лишает сознания с трех капель! Проверено! Хе-хе. Так, ну ка рты позакрывали и побырому кружечки подставляем. Дебют нашего общего друга должно отметить именно так.
Пробковая затычка с призывным «чпок» была выдернута, и в подрагивающие от вожделения кружки полилось содержимое, казавшееся при свете костра абсолютно черным. В воздухе расползался тяжелый благородный аромат. Он врывался в ноздри терпкой смесью ароматов бескрайних степей, необъятных лесов и очищающих гроз. К ним примешивалось нотка чего-то яростно мужественного и бередящего душу. В груди становилось тесно. Хотелось тут же расправить плечи, выпятить торс, схватить топор и отойти в сторону – раскроить пару-другую неугодных черепов.
- Чувствуете? – Адебайор сладко зажмурился. – Мы называем это «дух отваги и мужества»! Где-то здесь кроется секрет нашей воинственности. Напиток настоящих мужей!
- За нашего собрата Ван Перси – железного зайцедава! Гааа!!! – пророкотал, вскочив на ноги Это’О.
В другой бы ситуации Перси после таких слов сразу бы принялся усердно бить лицо выступающему, но все пережитое за прошедший день не оставляло сомнений, что эти два с виду битюга оказались на деле неожиданно искренними и отзывчивыми орками. Гном был благодарен им за их терпеливую, как нянек, возню с его неповоротливостью и беспомощностью в совершенно новой и чуждой для себя среде.
- Ван Перси, ты самый упорный и целеустремленный гном из всех, что я знаю. – продолжил за друга Адебайор. – И в чем-то такой же безрассудный, как мы. – он улыбнулся – Это достойного нашего уважения!
Нижняя губа Перси предательски задрожала на мгновение, но он совладал с эмоциями и уже ровным голосом произнес:
- Я благодарен вам за всё, что со мной сегодня случилось, пусть во многом и не самое приятное! Не думал, что смогу найти тут наверху истинных товарищей! За вас! – с этими словами он залпом осушил свою кружку.
- Оп! – только и вымолвил изумленный Это’О
- Ат, боги! Надо было его предупредить. – с досадой процедил Адебайор
Ван Перси попытался дополнить свое ответное слово еще чем-то пафосным пришедшим на ум, но вдруг почувствовал, что не только говорить, а даже выдохнуть не может. Пламя костра и стоящие с той стороны орки резко померкли. В груди словно разом ожили десятки горнов, нестерпимый жар буквально сдавил легкие и мощной волной стремительно устремился по всему телу. Одновременно в глазах резко проступило что-то влажное и пролилось горячими ручейками, теряясь в косматых зарослях лица. Где-то рядом из чащи донеслось зычное и громогласное «ААААаааарррргхх!», и только через несколько мгновений Перси осознал, что этот рык рождается из его груди.
- Ну ничего, для первого раза очень достойно! Многие даже на ногах устоять не могут. – рассмеялся Адебайор
– Ога! Знающие орки в городе сейчас догадались, что кто-то новенький приобщился к напитку мужей! – дополнил его с нескрываемой улыбкой Это’О.
Потом раздавались еще какие-то тосты и более аккуратное возлияние оркского грога, а беседа плавно перетекла в абсолютно доверительное и дружеское русло. Охотники делились своими тайными хитростями и дельными советами с начинающим и не спасовавшим перед лицом трудностей коллегой.

Альтернативная концовка

Когда ценнейшее содержимое коллекционной бутылки с необходимой осторожностью перекочевало внутрь троицы, и орки увлеченно начали обсуждать какие-то свои охотничьи дела, Перси развернулся на оккупированной им куче веток и начал деловито шарить по внутренним кармашкам своей плотной рубахи.
- Гордость, гордость… у меня тоже есть своя гордость. – возбужденно забубнил гном себе под нос. – Воооооот… - он наконец извлек из-за пазухи мешочек из бычьего пузыря и начал торопливо распутывать его плотно замотанные тесемочки – Шыыышечки! Чууууйские! Сухие, родимые мои! Как там у предков-классиков… и дым отечества нам сладок и прияте. Муа! Муа! – послышались звуки поцелуев.
- Что это с ним? – прервался на полуслове Адебайор и покосился в сторону странных манипуляций гнома, сидевшего теперь к ним спиной.
- Не знаю, может простыл. – предположил Это’о – О! Ты глянь лучше сюда! Смотри, что я тут сробал, пока мы бродили.
Он выудил из заплечной сумки аккуратно свернутый лопух и бережно начал его разворачивать. Внутри оказалось мастерски сплетенное из стебельков, листьев, лепестков и соцветий некое подобие украшения. По форме оно напоминало большой кулон или амулет. При этом казалось непостижимым, как такую деликатную вещь удалось сплести орку своими грубыми толстыми почти как запястья эльфов пальцами.
- Травяной амулет. Так его называют городские. – по лицу и интонациям Это’О явственно читалось, что его распирает от гордости за себя.
Хм… гламурненько! – произнес нечто непонятное Адебайор – Ты собрался охмурить очередную эльфийку ранимую на все утонченно-возвышенное? Надо признать, шансы у тебя отменные! – заговорщически подмигнув, он ткнул приятеля в плечо.
- Та неееее… Ты послушай. – отмахнулся Это’О – По нужным каналам в городе активно муссируется легенда, что те, кто отыщет в лесу Травяной амулет обретут возможность изменить свою судьбу и избавиться от ошибок молодости.
- Так то ш найопко! – вырвалось неотцензуренное из уст его собеседника. – В чем соль?
- Ну вот на то и расчет. – продолжил увлеченно свое повествование Это’О. Ему определенно нравилась вся эта затея. – Отыщет очередной «счастливчик» этот амулет, прискачет окрыленный домой, положит посередь хаты. Станет выкруживать вокруг него, силясь понять, как это чудо работает, трогать, лизать, нюхать, жевать может даже, кто их знает, эту ветреную молодежь. Ну и так пока не засохнет весь этот гербарий. Тут то он и поймет, если совсем не дурак, что над ним кто-то просто изощренно посмеялся. Вот тогда и возьмется юная душа за ум. А так как свой конфуз обсуждать с кем-то еще ему будет стыдно, то и легенда не разрушается. Будем выбираться обратно, где-нибудь припрячу на видном месте, что б отыскать могли неискушенные следопыты. Ловко, а?
- Ох, ну ты и шельма! – ухмыльнулся Адебайор. – Решил взяться за чистку умов челяди?
- Ога! А то ходят многие как упыри. Ни сознания в теле, ни цели в жизни, а ведь все условия даны. – Это’О внезапно помрачнел – иной раз хочется равномерно размазать по стене таверны очередное малолетнее мурло с пустыми омбицэями. Розг на них не хватает и крепкой руки в области шеи.
- Ну будет, будет – попытался утешить его товарищ. – Доброе дело затеял, нужное. Что-то обязательно толковое выйдет из твоей затеи… вот увидишь.
Тут к ним развернулся заметно преобразившийся Ван Перси. Его выражению лица мог бы позавидовать даже кот, только что снявший у зазевавшийся хозяйки сливки с молока. В его руках появилась туго набитая трубка, которую он уже начинал блаженно раскуривать выхваченной из костра веточкой.
- Перси, а что это ты там такое заправлял в трубку? Редкий сорт табака? – поинтересовался Адебайор
- Да так… ерунда. Шышки! – гном хитро прищурился
- О! Чудак гном! В Палантине кисейные барышни шишками утюги заправляют, а он их курить пытается. – воскликнул Это’О и, повернувшись к товарищу вполголоса, - Я ж говорил: температурит!
- Перси, ну только намекни – участливо заявил Адебайор – Если у вас там под землей напряг с табаком, то мы без проблем сможем раздобыть один очень забористый сорт для истовых ценителей. Замешан на козьем горохе. Продирает до самых глубин! Намекни только.
- Нет, нет, спасибо, друзья! – физиономия Перси начинала расплываться в щенячьей улыбке – я неприхотлив и мне вполне хватает… хватает-матает… матает-ниатпускает… Мха-ха!
Ну что ж, ладно, как скажешь, но имей в виду, ежели что, ага? – орки переглянулись, но решили не придавать значения странным оборотам в речи их новоявленного друга.
Разбивая костер, два охотника инстинктивно и неосознанно расположились с подветренной стороны к Перси и даже предположить не могли, во что это обернется. А гном, видя, куда уносит клубы дыма из его тлеющей трубки, стал активно и намеренно распыхивать свой инструмент и озорно поглядывать на меняющееся поведение орков.
Вскоре поляна наполнилась раскатистым смехом и гулким хохотанием, а заметно повеселевшие следопыты принялись беседовать с костром, отбегать в сторону и ловить охапки тьмы, а в завершении всего даже организовали сообщество защиты зайцев и попытались провозгласить устав и тут же провести внеочередное заседание действительных членов.

* * *

Наутро близлежащий ручей был наполовину иссушен…

© COMANDANTE

[одмины, а почему нет опций примитивного html-оформления текста?]

Источник: http://www.Моск!.moy